— Мы уже не те, что раньше, Мера. Монах мертв. Нет смысла плакать из-за этого.

О, Баст назвал ее по имени. Он делал это только в состоянии возбуждения или в ярости.

— Это ужасно холодное отношение, — отметила она.

— Это жизнь.

Она обняла его, прижавшись лбом к его груди. Мере хотелось забрать всю его боль и зашвырнуть ее далеко-далеко.

— Мне очень жаль, Баст. Теодор казался хорошим и добрым. Мне жаль, что ты так и не смог попрощаться.

Баст судорожно сглотнул, его мышцы напряглись, сердце бешено забилось. Его руки зависли в воздухе, как будто он не мог решить, обнять ее в ответ или оттолкнуть.

— Я знал Тео, — тихо признался он. — Он читал мне сказки поздно ночью и молился Дану о моей безопасности.

Мера продолжала обнимать его.

— Я в порядке, котенок, — его голос дрогнул, и он прочистил горло. — Спасибо, что ты здесь. Теперь ты можешь отпустить меня.

Она даже не шевельнулась.

Пораженно вздохнув, он крепко обнял ее.

— Когда видел его в последний раз, я сказал ему заткнуться. — Он всхлипнул от горя. — Тео был самым добрым из нас, и я огрызнулся на него. Он этого не заслужил, Мера.

— Все в порядке. Я здесь, напарник.

Баст уткнулся лицом в изгиб ее шеи, и впервые с момента их встречи Себастьян Дэй заплакал.

Глава 19

Коронация Леона, которую назначили на следующую ночь, отложили на пять дней. Будущий король объявил период траура, и его снимут только после его восшествия на трон.

Вернувшись на материк, Редфорд сработал быстро. И отправил тело Теодора обратно в течение сорока восьми часов.

И в тот же день, когда монаха вернули в Лунор Инсул, провели погребение на поляне у вершины самой высокой горы, недалеко от дворца. Его семья положила Теодора на погребальный костер, засыпав его ложе для упокоения белыми цветами, которые гармонировали с его погребальным одеянием.

Это была маленькая и тихая церемония, от которой сердце Меры чуть не разбилось.

Леон вышел вперед и поджег факелом погребальный костер, в его глазах блестели слезы. Когда пламя охватило тело монаха, он заплакал, Серафина зарыдала, а Бенедикт просто смотрел, как будто не мог поверить, что его брат мертв. Баст нес всю тяжесть этого горя на своих плечах совершенно молча.

Однако они не одиноки в своем горе. Весь остров оплакивал потерю королевской семьи.

На западной стороне острова туристы клали цветы под деревянную статую с вырезанным на ней гербом Ночного двора. На восточной стороне ночные фейри выразили свое почтение зажигая тысячи фонариков из рисовой бумаги в первую ночь после похорон Теодора.

Фонарики взмыли в небо, проплывая мимо волшебных огней, пока не смешались со звездами. Как объяснил Баст, это символический жест. Мера с благоговение смотрела на это зрелище, представляя все души, которые вели Теодора в царство Дану.

Они стояли в тишине, пока последний фонарь не исчез в темноте, и даже тогда Баст продолжал смотреть в небо, засунув руки в карманы. По его лицу ничего нельзя было прочесть, за маской бесстрастности он скрывал горе.

А Корвус словно растворился в воздухе.

На второй день траура Мера уставилась в свой ноутбук, с нетерпением ожидая электронного письма от Редфорда с результатами анализа тела, которые, по его словам, уже в пути.

Возможно, отчет коронера прольет свет на последние минуты жизни Теодора, и они смогут привлечь убийцу к ответственности.

Однако беспроводная связь в Лунор Инсул оказалась ужасной. Закатив глаза, Мера склонилась над столом.

Почему фейри не смогли полностью освоить технологии?

Вздохнув, она смотрела на мигающий значок на экране, пока, наконец, не раздался сигнал. Она нетерпеливо открыла электронное письмо и просмотрела отчет.

— Странно, — пробормотала она.

Баст, который изучал те же файлы на другом конце стола, сначала ничего не ответил.

Было чудом, что в полицейском участке имелся ноутбук, и Баст знал, как работать на нем. Хотя это не удивительно, поскольку подача отчетов в систему была обязательным требованием для каждого детектива Холлоуклиффа, фейри он или нет. И все же странно видеть, как Баст работает на компьютере.

Молча прочитав отчет, он глотнул воды из стоявшего рядом с ним стакана.

— Тебе нужно быть более точной, котенок.

Мера открыла рот, но задумалась над ответом. На шее жертвы были обнаружены отпечатки пальцев Корвуса, измазанные ночной кровью Теодора. По положению рук и степени оказываемого давления коронер пришел к выводу, что Корвус пытался задушить монаха.

Не стоило это говорить Басту.

Глупо и жестоко душить фейри с перерезанным горлом. Не говоря уже о том, что и убийца, и жертва были его долбаными братьями.

Но Баст читал тот же отчет, что и Мера, так что она не могла все это скрыть от него. Он настаивал, что с ним все в порядке и что работа над делом поможет ему справиться с горем, но прямо сейчас, скорее всего, жалел, что участвует в расследовании.

Закрыв ноутбук, она отложила его в сторону.

— Твоего отца отравили, но Теодора зверски зарезали. Два совершенно разных метода, ты не согласен?

— Корвус изобретателен, — парировал он, не обращая на нее никакого внимания и сосредоточившись на экране перед собой. — Перестань оправдывать этого шига.

— Я этого и не делаю, — солгала она. — Все это просто кажется странным. Ты должен это признать.

— Нет ничего странного, когда дело касается моего брата, — сухо возразил Баст. — О, кстати… — Он вылил воду из стакана ей на грудь.

Конечно, Мера могла остановить жидкость в воздухе, но как могла предвидеть, что ее придурок партнер сделает такое?

Ее белая рубашка промокла насквозь.

Стараясь говорить спокойным тоном, который маскировал ее ярость, она приподняла бровь:

— Себастьян, какого черта ты это сделал?

— Мне было интересно, можешь ли ты принять душ, не выдавая своего секрета. — Он озорно рассмеялся. — Я хотел посмотреть, превратишься ли ты в акритану.

Мера оттянула от тела мокрую ткань.

— Я превращаюсь в сирену только, если погружаюсь в морскую воду, малахай.

— Неужели? — Его взгляд впился в ее мокрую рубашку на груди. Как будто он хотел расстегнуть ее лифчик одним лишь взглядом.

Возможно, он хотел проверить не только ее превращение.

Баст облизал губы, но внезапно тряхнул головой, как будто пытаясь взять себя в руки.

— Ну, теперь я знаю это. — Он продолжал изучать экран, словно то, что он сделал с Мерой, не имело большого значения.

Мудак!

Мера кипела от злости, но как детектив, она не могла убить Баста и выйти сухой из воды

В теории.

— Сообщали ли сидхе, охраняющие Картану и мастера Раеса о каких-либо попытках Корвуса связаться с ними? — спросила она, хотя хотела ударить Баста по симпатичной мордашке.

— Нет, но я этого и не ожидал. Корвус умен. Он не стал бы так рисковать, — рассеянно сказал он, просматривая отчет. — Орудием убийства был изогнутый клинок.

— И что это нам даст?

— Лунные клинки соответствуют описанию, и у каждого ассасина в лиге есть такие. Возможно, мастер Ранс сможет нам помочь. — Закрыв ноутбук, он встал. — Я нанесу визит ему и Картане.

Картане? Почему?

— Я пойду с тобой. — Мера тут же вскочила на ноги.

Она не горела желанием оставить Баста наедине с Картаной. У этой фейри явно были чувства к нему, хотя она помолвлена с Корвусом. И пусть Баст пытался отмахнуться от этого, у него тоже имелись чувства к Корти.

Баст развернулся на каблуках, преграждая ей путь.

— Будет лучше, если я поговорю с ними наедине, котенок.

Мера ненавидела ревновать, но тем не менее в груди кольнуло от ревности.

— Да, держу пари, вы с Картаной будете много разговаривать, — фыркнула она, скрестив руки на груди.

Он подошел ближе, возвышаясь над ней, и Мере захотелось убрать это самодовольное выражение с его лица.

— Я никогда не считал тебя ревнивицей, — сказал он с озорной усмешкой.